«Самое совершенное проявление музыкального таланта», «Он обладал почти нечеловеческим чувством формы», «Он весел, как юноша, и мудр, как старик», «Он никогда не устареет и никогда не станет модерным», «Его улыбка, столь человечная,. сияет и просвещает умы». Все это сказано о Моцарте. В 1906 году, когда отмечалось 150-летие со дня рождения композитора, так писала о нем газета «Берлинер Локаль-анцайгер». В будущем году исполнится уже 240 лет со дня рождения великого австрийца, но ни одна из приведенных оценок, как и множество иных, столь же восторженных, не обесценена временем.

Моцарт жив повсюду, где звучит музыка. А на родине особенно бережно хранят память о композиторе. В людском круговороте возле венского собора Св. Стефана изящные молодые люди (алые камзолы, белые чулки, башмаки с пряжками, парики с буклями) в реверансе склоняются перед туристами. Потомки Моцарта продают билеты в театры и на концерты. А традиционный весенний бал столичного пресс-клуба «Конкордия» в роскошном готическом зале ратуши открывается менуэтом, который соединяет юных дам в придворных декольтированных платьях с молодыми людьми в костюмах XVIII века («моцартовские» косички, чтобы повязать черный широкий бант, отращиваются претендентами на менуэты и котильоны задолго до праздника). Легкая, светлая, радостная память о гениальном соотечественнике… Под стать каноническому облику композитора — такому же легкому, искрящемуся, беззаботному. А между тем, жизнь Моцарта была не только трагически коротка (он не дожил и до 36), но и полна физических страданий и душевных мук, не говоря уже о тяжких заботах о хлебе насущном.

Все началось в альпийском городе Зальцбурге, в доме № 9 по Гетрайде-гассе (Хлебному переулку), где 27 января 1756 года в семье вицекапельмейстера местной придворной капеллы Леопольда Моцарта и его супруги Анны-Марии родился седьмой ребенрк (пятеро умерли в младенчестве). При крещении мальчик получил имя Йоганн Хризостом Вольфганг Тео-фил. Для обычного употребления осталось третье имя, а четвертое было поначалу переведено с греческого на немецкий (Готлиб), затем на латынь (Амадеус или Амадей). Так начал свой жизненный путь Вольфганг Амадей Моцарт.

С 1880 года в этом доме — музей, основанный созданным почти на 40 лет ранее Международным фондом «Мо-цартеум». Третий этаж — кухня, маленький кабинет, гостиная, она же спальня, кабинет побольше.

Домашнее фортепиано, которое исправно служило Моцарту во время множества его венских концертов. Над инструментом портрет человека в камзоле с позументами. Снисходительный и твердый взгляд из-под полуприкрытых век. Отец.

Неуемное честолюбие этого человека сыграло поистине роковую роль в судьбе гениального музыканта. У Вольфганга Моцарта была старшая сестра Мария Анна Вальбурга Игнация, а дома — попросту Наннерль. Она с юных лет проявила себя как одаренная пианистка. И обоих своих вундеркиндов Леопольд Моцарт превратил в источник собственной славы и наживы. Особенно трагически это обернулось для его сына, от рождения обладавшего хрупким здоровьем.

Уже в январе 1762 года (Вольфгангу — 6 лет, Наннерль — 11) отец отправляется с ними в первое концертное путешествие — Мюнхен, затем Вена. В пути мальчик простудился, и Леопольд Моцарт, скрепя сердце, вынужден задержаться на неделю в городе Линц. Едва ребенок поднимается с постели (кстати, отец постоянно лечил его неким дьявольским снадобьем из своей домашней аптечки под названием «порошок маркграфа»), снова в путь, в блестящую Вену, ко двору австрийской эрц-герцогини, королевы Венгерской и Богемской Марии-Терезии. В Вене семья ютится в комнатушке с двумя кроватями, ожидая всемилостивейшего приглашения. И вот свершилось! 13 октября 1762 года во все императорские дворы Европы уходит известие: Мария-Терезия приняла во дворце Шёнбрунн семейство Моцартов. С простодушным восторгом папа Леопольд описывал начало концертной славы своего сына: «…после исполнения Вольферль прыгнул императрице на колени, обнял ее за шею и всю обцеловал».

Из Шёнбрунна поступает второе приглашение — на 21 октября. Ребенок музицирует, но уже не так блестяще, как в первый раз, — у него жар, сыпь по всему телу, отец спешно увозит сына домой, пускает в ход свой привычный «порошок маркграфа» и садится писать обстоятельное письмо супруге в Зальцбург. Много позже, благодаря этому посланию, исследователи установят диагноз: кожная болезнь «эритема нодозум», или «узловатая эритема» (ее симптомы будут окончательно определены лишь через сто лет). Приглашенный все-таки Леопольдом Моцартом врач считает, что у малыша — скарлатинозная сыпь.

В начале января 1763 года семья возвращается в родной зальцбургский дом — и новая напасть: у Вольфганга обострение суставного ревматизма. «Если связать вместе катар в Линце, «эритему нодозум» в Вене, где, кстати, Вольфганга пользовал и стоматолог по причине воспаления надкостницы, а затем Зальцбург с ревматическими болями в суставах, то образуется целая цепь очаговых инфекций, что было весьма тревожным сигналом, на который, однако, никто не обратил внимания», — пишет в своем обстоятельном труде «Медицинские портреты знаменитых композиторов» немецкий исследователь Герхард Бёме.

Не обратил внимания прежде всего Леопольд Моцарт. Уже через полгода, в июне 1763-го, он отправляется с детьми в трехлетнее концертное турне по Германии, Франции, Голландии, Англии и Бельгии. И вновь отовсюду обстоятельная корреспонденция родственникам и друзьям с описанием не только успехов Вольфганга, но и его болезней, часть которых, как теперь ясно, вполне могла привести к летальному исходу. Из Кобленца (сентябрь 1763 г.) Моцарт-старший сообщает об очередном катаре у сына, из Парижа (февраль 1764 г.) — о тяжелой ангине, которой, кстати, заболела и Наннерль.

Но путешествие продолжалось. Лишь через два года, в течение которых музыкальные салоны с восторженной публикой перемежались гостиничными комнатами и обеспокоенными лицами врачей, концертанты вернулись в Зальцбург. И тут же Наннерль, а за ней Вольфганг свалились в брюшном тифе. А папа продолжал все досконально описывать: «Бог ты мой, как я устал рассказывать об их болезнях! Дети были в страшной лихорадке, при которой необходимо особенно тщательно следить за языком больного: он делается твердым, как дерево, и нечистым, его надо постоянно очищать, а тут еще губы, потрескавшиеся и черные, с которых по три раза сходила кожа…» Стоит добавить, что в том турне у Вольфганга еще раз было обострение суставного ревматизма — и это у 9-летнего мальчика!

Но, в конце концов, папа тоже устал. И год дети смогли относительно спокойно прожить в Зальцбурге. Но слава Вольфганга Моцарта стала уже поистине всемирной — и отца обуяла новая идея: обратить эту славу сына в почетную должность при дворе какого-нибудь курфюрста. С этой целью он потащил 11-летнего Вольфганга в Вену. А в городе свирепствовала оспа.

Приезжие спешно перебрались в Брно (тогдашний Брюнн), оттуда — в Оломоуц (Эльмютц), но… Цитата из письма Леопольда Моцарта очередному адресату: «Мы думали, что спасены, оказавшись в резиденции его превосходительства господина графа фон Подстатски, но, увы, в 10 часов вечера Вольфганг стал жаловаться на резь в глазах, лоб его был горяч, а щеки цвели, руки же были холодны, как лед, и пульс едва прощупывался. Я дал ему немного «порошка маркграфа» и уложил в постель. Ночью начался бред. Я отправился к его превосходительству графу фон Подстатски, и он выразил мне свое живейшее участие. Потом посоветовал завернуть мальчика в кожаные простыни и перевезти в часовню. Мы так и поступили. И, слава Богу, болезнь отступила!..»

Провидение вновь спасло несчастного гения, хотя оспины на лице остались у него до конца жизни. И вновь они поехали в Вену — ко двору Марии-Терезии, где по заказу ее сына, императора Иосифа, 12-летний Вольфганг Моцарт написал свою первую оперу-буфф «Притворная простушка». Впрочем, из-за придворных интриг (мать-регентша была на ножах с сыном-императором) постановка сорвалась. И тогда неугомонный Леопольд Моцарт решил предпринять новое концертное турне — на этот раз в Италию. Вообще таких поездок в «царство музыки» было три, а если подсчитать все время, проведенное Вольфгангом Моцартом в разъездах, то оно составит 10 лет, 2 месяца и 8 дней, то есть почти треть его жизни.

Пожалуй, лишь итальянские вояжи прошли для юного композитора и исполнителя без каких-либо осложнений. Здоровье не подводило, а успех был колоссален. Достаточно сказать, что Моцарту был вручен орден Золотой шпоры, а папа римский Климент XIV пожаловал ему дворянство. Из Милана в 1773 году Вольфганг привез в Зальцбург и подарил сестре свою портретную миниатюру, которая и по сей день находится в тамошнем доме-музее. Несмотря на привычный стиль портретной живописи XVIII века, по которой далеко не всегда можно определить возраст изображенного, на этой миниатюре 17-летний Моцарт выглядит намного старше своих лет.

Если в солнечной Италии со здоровьем Моцарта было столь же безоблачно, то с возвращением на родную землю хвори возобновились: постоянная зубная боль, странная отечность лица. Как выяснилось вскоре, то были поверхностные симптомы весьма тяжелых недугов. Их прогрессу способствовали и перемены в общественном положении композитора. Скончался его постоянный покровитель зальцбургский епископ Шраттенбах, место которого занял граф Коллоредо, — и начались годы мелочных придирок, обид, гонений.

Молодой Моцарт пытался найти достойную своего имени должность за границей: в Париже и Мюнхене, Аугсбурге и Мангейме. Именно в последнем городе он встретил свою любовь, которая, к сожалению, не ответила на его чувства. Он познакомился с 15-летней Алоизией Вебер, дочерью певца и актера Фридолина Вебера (кстати, он приходился дядей знаменитому немецкому композитору Карлу Марии фон Веберу), но девушка отказала прославленному музыканту. Она предпочтет Моцарту художника Йозефа Ланге, который много спустя напишет едва ли не лучший портрет композитора (впрочем, неоконченный), а Моцарт с отчаяния женится на сестре Алоизии Вебер — Констанце. Но все это будет позже. Пока же отец решительным письмом требует отъезда сына из Мангейма в Париж, где его ждет мать.

Вольфганг подчиняется приказу, но в Париже его настигает удар: 3 июля 1778 года от сердечного приступа умирает его мать. «Мой наилучший друг, пишу лишь Вам одному, — говорилось в письме Моцарта аббату Буллингеру из Зальцбурга. — Сегодняшний день стал самым печальным в моей жизни: в 5 часов 21 минуту Господь призвал к себе мою мать, мою любимую мать. Она умерла, не приходя в сознание, погасла, как лучик света…» В доме №9 по Гетрайдегассе в Зальцбурге над клавикордами, на которых создавались «Волшебная флейта», «Милосердие Тита», «Реквием», — групповой портрет. Уже взрослые Вольфганг и Наннерль за роялем, на который, держа скрипку в одной руке, облокотился постаревший и сникший отец, а из-за его спины с овального портрета, смотрит на свою семью покойная мать.

Из шумного Парижа путь Моцарта вновь лежит в тихий Зальцбург, где начинается прежняя дерганая жизнь. Тиранствует архиепископ Коллоредо, по-прежнему пытается командовать отец, а между тем при королевском дворе Баварии в Мюнхене с потрясающим успехом проходит премьера оперы Моцарта «Идоменей». Но — строжайший приказ архиепископа вернуться к месту постоянной службы, в зальцбургскую капеллу, подкрепленный увещеваниями отца. И тогда происходит разрыв. Вольфганг Амадей Моцарт принимает решение окончательно перебраться в Вену ко двору императора Иосифа II, чьи годы правления (1780—1790) почти совпали с венским периодом в жизни композитора. «Вена — лучшее место в мире для занятий моим ремеслом», — напишет вскоре 25-летний Моцарт отцу в Зальцбург.

Именно в Вене через 13 лет после «Притворной простушки» Моцарт выполнит очередной заказ августейшего мецената: напишет оперу «Так поступают все женщины», премьера которой, однако, состоится в Бургтеатре лишь 20 января 1790 года, менее чем за месяц до смерти Иосифа II.

Нет, их отношения тоже не были безоблачными, и когда однажды император капризно произнес по поводу «Похищения из сераля»: «Слишком много нот, мой любезный Моцарт!», он услышал в ответ достойное: «Ровно столько, сколько нужно, Ваше величество!».

В моцартовской литературе часто говорится о том, что в те венские годы прославленный композитор нередко бедствовал. Австрийские исследователи (можно, конечно, расценивать их позицию как некий «квасной патриотизм», но нельзя и отрицать того факта, что они располагают наиболее полными сведениями о своем соотечественнике) сообщают, что гонорар за «Похищение из сераля» составил 100 дукатов, или 450 гульденов, — обычная плата за оперу в те годы. За «Милосердие Тита» и «Так поступают все женщины» Моцарт получил двойную плату, за «Дона Жуана» — 1000 гульденов. Кроме того, его ежегодное жалованье как придворного композитора составляло 800 гульденов. Ровно столько в те времена получал главный врач больницы, а средняя буржуазная семья, правда, без особой роскоши, жила на 500 гульденов в год.

Все так, но думается, что вряд ли эти выкладки объяснят, почему великий Моцарт мог быть приравнен даже к очень хорошему врачу и тем более к средней буржуазной семье. Впрочем, когда бывал материально независим гениальный художник, находясь при дворе самодержавного властителя, пусть и покровительствовавшего искусствам?

Между тем, после триумфальной премьеры «Похищения из сераля» в Национальном придворном театре Вены (16 июля 1782 года) Моцарт всерьез задумался о женитьбе. Его избранницей стала, как уже говорилось, Констанца Вебер, девица, не лишенная музыкального дара, но, как и жених, ничего не смыслившая в финансах, зато обожавшая светское общество и его развлечения. Эти ее качества привели к тому, что Леопольд Моцарт наотрез отказался признать невестку. Лишь через год молодые навестили отца и сестру Вольфганга в Зальцбурге, но и тогда примирения со стариком не произошло. А их семью уже посетило несчастье: в годовалом возрасте умер их первенец Раймунд Леопольд.

Эти события вновь привели к ухудшению здоровья композитора. Возобновились приступы ревматизма, стали мучить колики. Но Моцарт продолжал работать поистине исступленно. В 1786 году в присутствии императора Иосифа II генеральная репетиция «Свадьбы Фигаро» на сцене Бургтеатра закончилась овациями и криками всех музыкантов «Браво, маэстро!», и там же через семь месяцев после пражской премьеры был показан «Дон Жуан». Последняя опера была поставлена по распоряжению все того же императора, хотя автор либретто Да Понте был настроен скептически: «Опера божественна, пожалуй, даже прекраснее «Фигаро», но, боюсь, не по зубам моим венцам…» Успех вновь был оглушителен. Гёте написал: «Ему стоило бы теперь сочинить музыку к «Фаусту»…»

Моцарт счастлив и, окрыленный этим успехом, вновь пытается наладить отношения с отцом. «Я узнал, что Вы опять больны. Вряд ли стоит говорить, как опечалила меня эта скорбная весть… Я надеюсь, что, пока пишутся эти строки, Вам станет получше. Если же, вопреки моим надеждам, этого не случится, то я заклинаю Господом не отказать мне в просьбе и написать, как обстоят в действительности дела, дабы я столь скоро, сколь это возможно, заключил Вас в свои объятия. Вместе со своей супругой тысячу раз целую Ваши руки и остаюсь вечно преданным Вам сыном — В. А. Моцартом». 28 мая 1787 года Леопольд Моцарт умер в Зальцбурге, так и не помирившись с сыном.

Этот удар совпадает по времени с началом серьезных материальных затруднений Моцарта. Правда, в конце 1787 года он назначается «императорским камер-композитором», но упоминавшиеся 800 гульденов годового жалованья уже не покрывают растущих расходов на семью, частые смены жилья, визиты врачей. Не приносят ожидаемого дохода и концертные поездки. Моцарт мечется в поисках денег. 29 декабря 1789 года датировано его письмо торговцу и члену масонской ложи Михаэлю Пухбергу, которому композитор задолжал 2 тысячи гульденов: «Даю Вам свое честное слово, что верну деньги к условленному сроку — наличными и полностью — с необходимой в таких случаях благодарностью… Я бы сделал это и раньше, если бы не конец года, когда я принужден расплачиваться с врачами и аптекарями, а также погашать иные срочные долги…»

14 августа 1790 года новое письмо Пухбергу: «Вчера мне было очень худо, но и сегодня не лучше. Всю ночь я не мог уснуть от боли — видимо, накануне я перегрелся, а потом простыл. Представьте себе мое положение: болен и потому не могу устроить свои денежные дела. 8, а еще лучше 14 дней отсрочки весьма бы помогли мне. Если бы Вы пошли на это, то очень бы помогли своему истинному другу, покорнейшему слуге — В. А. Моцарту».

Величайший музыкант практически нищ. В сентябре того же 1790 года он, превозмогая болезнь, едет во Франкфурт на коронацию императора Леопольда II — и, чтобы оправдать дорожные расходы, продает все столовое серебро. Через силу концертирует во Франкфурте, но сборы мизерны.

4 марта 1791 года Моцарт дал в Вене свой последний концерт. Все лето он работает из последних сил, создавая едва ли не самое жизнеутверждающее свое творение — оперу «Волшебная флейта». Ее либреттист Эмануэль Шиканедер буквально силком держит композитора в маленьком деревянном домике, примыкающем к венскому театру «Виден», дабы музыка была закончена в срок. По словам Рихарда Вагнера, «Моцарт своей «Волшебной флейтой» поистине создал немецкую оперу».

Но конец Вольфганга Амадея Моцарта был уже близок.

Читайте также:

Особенности средств для огнебиозащиты древесины Как быстро и эффективно избавиться от отходов легальным способом? «РусТехника» — высококачественные подстанции Киосковая КТП 40 наружной установки с гарантией Что учитывать при выборе круга для обучения плаванию